«Я — казанец»: рассказ про Казань в эпоху Третьей Мировой войны

04.03.2016

Восемь лет назад в Казани существовал информационный сайт yakazan.ru (сейчас на его месте одностраничный и заброшенный сайт со спроавочной информацией про город), который организовал достаточно массовый для Казани конкурс под общим названием «Я — казанец». Идея конкурса: написать любое произведение, посвященное нашему городу, и набрать больше всего «плюсиков». 

Для конкурса редактором KznLife.ru, в ту пору еще студентом, был написано небольшой постапокалиптический рассказ «Я — казанец», действия которого происходят в вымышленной вселенной, окутанной Третьей Мировой войной и Казани в эпоху этой войны. Главным нашим противником выступили, разумеется, американцы.

Немного поколебавшись, было принято решение выставить его здесь на ваш суд. Да, зарисовка несколько где-то наивна, где-то не совсем реалистична, но, я думаю, определенное впечатление у читателей она оставит. Итак…

«Перекатившись к ближайшей машине (точнее, к тому, что осталось от нее), я перезарядил автомат. Использованный рожок с несколько жалостливым звуком упал на прожженную землю.

Отдышался, закрыл глаза. Через десять секунд аккуратно выглянул из-за багажника разбитой «пятерки».

Передо мной открылось небольшое пространство, двадцать лет назад называемое площадью Свободы. Памятник Ленину уже который год лежал на земле, постамент был разрушен наполовину. Бывшее здание театра Джалиля, из которого палили по мне, был в состоянии ожидания ультракапитального ремонта: у него три колонны были полностью разрушены, скульптуры уцелели ровно наполовину, само здание было все сплошь в трещинах.

Около меня свистнула пуля. Я вновь спрятался за машину, лихорадочно соображая, что мне делать.

За моей спиной возвышалось красивое в прошлом здание Кабинета министров. Его вид был еще плачевнее, чем у театра — все стекла разбиты, несколько самых верхних этажей разрушены процентов так на девяносто. Странно, что никакая из группировок не заняло это здание.

Справа были руины одного из зданий КГТУ им. Туполева, однако, в них можно было бы попробовать спрятаться. В кабинет министров меня почему-то не тянуло — уж очень подозрительным мне казалось заброшенность такого лакомого куска.

Я оценил расстояние от моего временного укрытия до руин справа. Нужно было бежать зигзагами — тогда снайперам из театра будет сложнее попасть в меня. За «пятеркой» же оставаться было опасно: в любой момент меня могли окружить.

Только я подумал об этом, как справа раздался выстрел. Пуля ударилась об землю в десяти сантиметрах от меня. Значит, меня уже окружали.

Налево бежать было бессмысленно — я как раз бежал с Большой Красной улицы от отряда американцев, преследовавших меня. Оставался только один вариант — бежать в кабинет министров. Иначе из меня могли сделать отличный фарш за моим временным укрытием.

В итоге я без всяких расчетов я рванул к крыльцу, до которого было метров пятьдесят. Были выстрелы или нет — я не слышал. Я видел только ступени и большой вход из стеклянных дверей. Весь мир сузился до этих дверей и пространством до них.

Я не помнил, как оказался внутри, в темном коридоре. Минут пять глаза мои привыкали к темноте.

Прислушался. Вокруг была мертвая тишина.

Новая война для нашей страны наступила так же неожиданно, как и Великая Отечественная. С нескольких точек американцы вторглись в нашу страну и очень скоро оказались в Казани, работая небольшими диверсантскими группами. За несколько лет партизанских боев и обстрелов город превратился из живого и процветающего в забытый и заброшенный.

Большая часть жителей была эвакуирована на Урал. Те немногие оставшиеся в Казани, начали вести войну против разносчиков демократии.

«Казанская стена», как называли себя ребята, были хорошо экипированы – по своим каналам защитники города получали отличное снаряжение, оружие, боеприпасы. Разделившись по районам, они держали оборону особо важных мест в каждом и все ждали подход к столице федеральных войск, дабы освободить город от америкосов.

Я не состоял в «Казанской стене», однако поддерживал с ними связь и иногда участвовал в их рейдах. Я был одним из тех безумцев-одиночек, которые не хотели быть ни в какой системе, пусть даже и обороны родного города.

Иногда я жалел об этом, особенно когда попадал в передряги, подобно сегодняшней. Если б я был в рядах «КС», я мог вызвать поддержку, прикрытие, подать сигнал бедствия… Однако чаще всего я был рад тому, что никто не стоит надо мной и я могу делать так, как велит мне сердце, а не начальник моей бригады.

От прежней Казани сейчас осталось мало чего. Многие дома были разрушены бомбежками, многие исторические памятники были сравнены с землей. Единственное, что осталось нетронутым в городе, была мечеть Кул-Шариф, в то время как практически весь комплекс казанского Кремля так или иначе пострадал от войны.

Я отдышался и пошел к лестнице, ведущей наверх. Впервые со времени начала войны я оказался в здании Кабмине и странные чувства теперь были в моей душе. Я перестал думать о том, как выбраться с районы площади Свободы к Горкам, где была моя база. Я уже не размышлял о том, подать ли мне сигнал бедствия «Казанской стене», которые, несомненно, придут на помощь, но потом сдерут с меня боеприпасов и еды в качестве платы. Я поднимался по лестнице когда-то поражавшего своей отделкой здания и ностальгия по безвозвратному прошлому терзала меня, мучила, душила, насмехалась надо мной.

Я вспоминал, как радовался выпуску из университета широким просторам для моего дальнейшего развития. В моей памяти всплывали картины, когда мы с друзьями на выпускном строили планы на будущее, обещали позвать друг друга на свои свадьбы. Потом мне вспомнилось, как мы вместе часто ходили пить пиво к берегу Казанки рядом с НКЦ, от которого сейчас уже абсолютно ничего не осталось. Еще я вспомнил, как я любил гулять с дочерью по центру города – сначала по Баумана с непременным посещением «Макдональдса», потом – к Кремлю, потом спускались вниз к железнодорожному вокзалу, стояли на переходном мосту, смотрели на приезжающие и отъезжающие поезда и электрички…

Я прошел в заброшенное фойе второго этажа, сел на полуразодранное кресло. Воспоминания нахлынули как неожиданный летний ливень. Я закрыл глаза.

В голове, как в немом кино, вспыхнули картинки прошлого Казани… Зеленый и самый классный город на земле… Красные автобусы… Красивые люди… Незабываемые летние вечера… Мои родные и любимые… Как они сейчас на Урале, куда их спешно увезли?..

Чему-то улыбнулся. Может быть тому, что я обладал самым бесценным, что есть на земле. Я обладал бесценными воспоминаниями, которые грели мою душу и могли быть мне утешением в грустную минуту и стимулом для борьбы.

Под своим ухом я услышал передергивание затвора, которое вывело меня из воспоминаний.

— Who are you? – раздался вопрос, и в ту же секунду до меня дотронулось холодное дуло дробовика.

Где-то раздались еще шаги и тихие переговоры. Я понял, что попал в ловушку и то, что кабинет министров необитаем – не более, чем миф. Здание было занято американцами, которые, в отличие от сидевших в театре Джалиля, никак не выдавали себя.

Я почувствовал, как мой автомат кто-то потянул в сторону. Держать его было бессмысленно.

— Есльи тьи рьусскьий, то зньай, что твой партизанс убили сегоднья нашьих лучшьих солдатс… — раздался еще один голос.

Я молчал, смотря на фигуру, стоящую передо мной и сообщившую мне эту новость на ломаном русском. Больше всего хотелось плюнуть в рожу этого америкоса…

— Джон или как там тебя… — вдруг начал я. – Знай, ублюдок, что вам, козлам, не поздоровится – скоро подойдут наши войска и надерут вам задницу. И еще. Идиот, запомни, что я – не русский. Запомни, сукин сын, я что я – казанец. Я – казанец, понял?

Наступила секундная пауза. Потом прозвучал голос откуда-то сзади: «Kill him».
Дуло, висевшее над моим ухом, извергло пламя и смертоносную дробь».

No related posts.

Posted in: Городские заметкиTagged: постапокалипсис, Третья мировая война